Сегодня, когда я это пишу, мне 30 лет… Не самое лучшее начало для текста о мало известном в России старом греческом фильме ужасов. Но ничего не поделаешь: фильм оказался удивительно личным для меня, а я дал себе слово, что та лепта, которую я вношу в Кинопоиск, будет чем-то вроде блога, раз уж мой блог (если б он у меня был) априори никому не нужен. Да, блога у Кукки нет: не настолько он чудак, чтоб увлекаться совсем уж гиблым делом. А вот на Кинопоиске кое-что о фильмах, но на самом деле скорее о себе любимом, он за эти годы понаписал, и большинству читателей (пусть и не подавляющему) даже понравилось, так что есть смысл и в этот раз отметиться. Итак, накануне своего 30-летия я посмотрел фильм, удивительным образом позволивший мне критически взглянуть на своё творчество со стороны!

Случилось так, что лет через 40 после Никоса Масторакиса, очередного хитрого грека, ставшего режиссёром худо-бедно мирового масштаба, ваш покорный слуга взял да написал почти точно такую же историю: двое приехавших издалека на курорт (у меня это казанец и девушка из Иванова в Абхазии, а здесь — британцы в Греции) любят друг друга, но не окружающих; местные жители, которых опасная парочка считает «грешниками» и «покарать» которых торжественно клянётся друг другу. Что секс и наркотики присутствуют там и тут, и говорить нечего. Вообразите моё удивление, когда я спустя полтора года после написания своей новеллы про «Бонни и Клайда» посмотрел фильм, который, выходит, задолго до меня сказал (а вернее — показал, да ещё и в красках) всё, что я хотел сказать миру в своей, будем прямо говорить, прошедшей для человечества незамеченной прозе! Вот разве что мои герои никого не убили (максимум, что они делали в физическом плане, это пинали упавшего человека, да и то всего одного; но мои персонажи страшны не убийствами: моральная, а не физическая жестокость была их кредо), и они не приходились друг другу теми, кем герои Масторакиса, а так сюжет просто сказочно совпадает. Даже фотокамера, на которую снимаются весьма пикантные сцены, фигурирует как в кино, так и у меня. А также лейтмотивом проходит через обе истории одухотворённая музыка, резко контрастируя с непотребным и безнравственным содержанием сюжета. Если у меня в сюжет вплетена высокоинтеллектуальная музыкальная группа, имеющая вокруг себя ореол благообразных и добродетельных людей, то для фильма Масторакиса некие пожелавшие остаться неназванными певцы (причём слова песен сочинил сам же Никос Масторакис) записали романтичные песни в духе того времени: с нескрываемым акцентом распевают, видимо, греки по-английски о наивной вечной любви, как пел аккурат тогда и дуэт «Баккара». Мда, как же я всё-таки банален, раз написал новеллу с уже сорок лет существующим сюжетом! А счастье было так возможно: я нарочно не стал в сотый раз обсасывать чернуху про озверевших маньячных любовников, за которыми тянется кровавый след, а полиция вечно остаётся с носом, а «Бонни и Клайдом» называл своих героев (простите, антигероев) исключительно образно, ради романтики, вот и уверовал, что создал действительно оригинальную и неповторимую вещь. Держи карман, Кукки, держи карман!

Посмотрев кино Масторакиса, я саркастически посмеялся над собой: вот, мол, твоя «оригинальность». Собственной персоной. Моё, не побоюсь этого слова, произведение устарело на сорок лет и в этом кричаще-разукрашенном киночудище вылилось в легенду неуспеха даже в мире «би-муви». Действительно, этот фильм скорее показывает, как НЕ НАДО снимать эксплуатационные фильмы, если не хочешь вылететь в трубу, чем хоть какое-то подобие успеха. А Никоса Масторакиса в итоге, если и признают именитым режиссёром, то исключительно в области «би», но никак не «эй», причём конкретно этот его дебют он сам признал неудачей. Я, говорит, был такой молодой да ранний режиссёр, желавший снимать так, чтоб были и кровища, и сексуха. (Прям как Мёрфи, герой Гаспара Ноэ в его незабвенном фильме «Любовь».) А тут как раз на экраны выходит великая и ужасная «Техасская резня бензопилой» — и срывает куш! При таком-то бюджете и таком-то содержании! Ну, и я, значит, думаю: аккурат! У меня будет столько крови, что денег соберу столько, что «Техасцы» сами себя бензопилой с досады порежут! (Это не я, это Нико так говорил в интервью.) Вот и выстрелил он — в молоко. Как и я со своей новеллой.

Наши с Нико неудачи — другим наука. Хорошо делать сумасбродные эксплуатационные сюжеты про злобных кроликов, которые карают за грехи, но сами грешат, — да, даже такие «содержательные и высоконравственные произведения» делать тоже надо уметь.

P.S. Хотя образ пастуха неплох, как и музыка. Если музыка просто ласкает слух (ну, люблю я граничащее со слащавостью «диско 70-х»: Жанетт, упомянутую «Баккару» да латышскую еврейку Мондрус, чей оригинальный латышский хит впоследствии стал Пугачихиным «Миллионом алых роз»), то греческий пастух — это почти Пан, в смысле античный божок лесов, полей и стад, которого как кто видел, так и впадал в панику. Да, пастух славный, а британцы вишь, в чужой стране оттопыривались, прогневили греческую землю. Хотя… уж не прознал ли пастух, что главгад в начале фильма сделал с козочкой?!